сотрудников музея памяти воинов - интернационалистов "Шурави"
и лично директора музея, Салмина Николая Анатольевича.
РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ СВЕРДЛОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
КНИГА ПАМЯТИ
АФГАНИСТАН 1979 – 1989
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Последняя встреча в Рукле
Дима – это радость мамы и гордость отца. Родители не почувствовали переходный возраст сына. Ласковый, добрый мальчик каждый вечер перед сном целовал маму, желал ей спокойной ночи. Несмотря на юные годы, мог сам себе приготовить еду, помыть посуду. Отправляясь на свидание, всегда оставлял записку: «Мама, я ушел к Свете».
Разница в возрасте между братом и сестрой была 10 лет. Дима боготворил маленькую Оксаночку. Забрав из садика малышку, часто играл с ней, гулял на улице. И не было на свете счастливее маленькой девочки, у которой такой брат – добрый и сильный. Его ласковые руки и нежный взгляд Оксана помнит до сих пор. Если б хоть на миг вернуться в детство…
В кампании друзей Дмитрий был просто классный парень, увлекавшийся спортом – футболом, лыжами, хоккеем. До армии прошел парашютную подготовку и выполнил несколько прыжков. Никогда не курил, а из спиртного лишь изредка употреблял отцовское вишневое вино, о котором не раз вспоминал в своих афганских письмах. Но молодость часто не думает о будущем, и, к огорчению родных, Дима ушел из строительного техникума после 3 курса. Устроился работать на НТМК, мартеновский цех, разливщиком стали.
В армию Дмитрия провожали… трижды. Два раза он возвращался из Еланских лагерей и Егоршино. Плохая примета. Это понимаешь сегодня. А тогда… Да мало ли случается нестыковок. На каждую из них примету не припасешь.
«Я попал в учебный парашютно-десантный полк. Через полгода буду командиром боевой машины десанта, а потом мы, наверное, поедим за границу, - написал Дмитрий из Литвы в ноябре 1982 года. – Ходили на стрельбище смотреть боевую технику. Мощная у нас вооружение. Стреляли из БМД, пулеметов, ПТУРСами. Красивое зрелище».
Незадолго до отправки Димы в Афганистан Василий Павлович со Светланой приехали к нему в Руклу. Отец поразился тому, насколько окреп, возмужал сын. Была весна. Молодые радовались жизни, которая обещала только счастье. Деньки пролетели незаметно. О войне не говорили, о ней просто не думалось. Афган был далеко. Диму больше интересовало строительство набережной в родном городе, домашние новости. В последнюю минуту они обнялись, и сын пошел к КПП не оглядываясь. «У меня было нехорошее предчувствие, отчего-то сжалось сердце», - с грустью вспоминает Василий Павлович.
"Афганистан - это не так страшно"
Через 21 год после гибели Димы его родители будут смотреть фильм «9 рота». На экране творился ад, и все горело вокруг. И падали на каменистую афганскую землю солдаты 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка. Баграмского полка ВДВ, в котором служил Дима.
Но еще перед началом показа фильма в кинотеатре «Родина» инвалид афганской войны и боевой товарищ Дмитрия, кавалер ордена Красной Звезды и медали «За отвагу» Александр Боровиков попросил встать родителей сержанта Корякова. Сотни зрителей – тагильчан увидели людей, для кого эта страшная беда – не кино и кто заплатил самую дорогую цену.
«Здравствуйте, мои дорогие, родные мама, папа и сестренка Оксаночка! Во-первых, хочу поздравить с Днем рождения Оксаночку, а заодно и всех с праздником Победы. Во-вторых, я попал в Афганистан. Только не волнуйтесь, это не так страшно, как рассказывают на гражданке. Знаете, с кем я вместе служу? Может, помните Олега Зудова, мы вместе с ним учились в технаре. Сейчас служим в одной роте, - написал сын в своем первом письме из Баграма. - Пейзаж здесь красивый. Вокруг тебя только горы, которые упираются или находятся выше облаков. Говорят, будем лазить на них».
Горы станут для командира отделения сержанта Дмитрия Корякова местом боевой работы. Русский человек по другому к войне не относится. Юношеская романтика от встречи с незнакомым и загадочным миром Востока прошла после первого рейда. Солдатский труд на войне – это смертельная усталость, пот, кровь, потеря боевых товарищей. И уже не важно, какой высоты перед тобой горы. Думаешь об одном - как выполнить боевую задачу и уберечь людей.
На один из участков перевала Саланг десантура выдвинулась для занятия господствующих высот с целью обеспечения прохождения колон с продовольствием и медикаментами. Рота, поднимавшаяся первой, напоролась на засаду, которую устроил полевой командир Гульбеддин. Душманы подпустили десантников на тридцать-сорок метров и открыли огонь. Появились раненые. Требовалось ударить по «духам» с тыла. В обход пошел взвод, где заместителем командира был Дима Коряков.
Вспоминает Олег Зудов: «Взвод свою задачу выполнил. «Духов» выбили, но перестрелка продолжалась. Раненных ребят необходимо было спустить с горы на броню. Среди них был и наш земляк Андрей Дедюхин, у которого в двух местах была перебита нога. Мы оставались на месте. Когда к нам на плащ-палатке спустили Дедюхина, мы с Димой доставили его к броне».
Боевое товарищество – это кодекс чести, святое понятие для десанта. Жаль, что из нашей разговорной речи ушло благородное слово «рыцарь». Не надо стыдиться высоких понятий, если они – духовная суть человека. Дима был истинным рыцарем духа. В свои девятнадцать лет он мог презреть опасность, не дрогнуть перед лицом смерти, если боевые товарищи оказались в беде. Это он доказал не раз.
Подразделение 1 батальона 345 полка бросили в Панджшерское ущелье уже на излете начавшейся 19 апреля 1984 года операции против формирований Ахмад Шаха Масуда. Бой начался неожиданно и в невыгодных для десанта условиях. После длительного перехода по заснеженным перевалам - и попасть в засаду! На сравнительно небольшом каменистом пяточке десантники оказались, как в мешке. Почти сразу погиб комбат капитан Владимир Федоров, для которого операция была первой. Перебило ноги лейтенанту медицинской службы Евгению Козлову. Остаться без комбата и врача! Да еще тринадцать раненых. Четырнадцатым стал Олег Зудов, которому пуля ударила в ногу.
Эх, Олежка! Не видать бы тебе белого света и не стать отцом двух ребятишек, если бы ни Дима. Видно, Бог и судьба послали его тебе. В горячке перестрелки Олега потеряли из виду, когда он раненный в ногу, лежал у скалы, отстреливался и истекал кровью. Его увидел Дмитрий, управлявший боем своего взвода. Он-то и поднял его на площадку, где лежали другие раненные.
Ночью рота, которой командовал капитан Кравченко (впоследствии Герой Советского Союза), зашла душманам в тыл и атаковала их, умело и жестоко тесня. Димка, ушедший в темноту, уничтожил расчет безоткатного орудия. А утром он сопровождал раненых на вертолете Ми-8 до госпиталя. На прощание Дима сказал Олегу: «Месяца через три увидимся».
Больше они не увидятся. После госпиталей Баграма, Ташкента, Свердловска Олега Зудова комиссуют. Ему будет больно не от ран, а от сознания того, что он ни с ребятами, ни с Димой, с которым столько прошли.
"Я видел вершины пакистанских гор"
С самого начала 1984-го они почти не выходили из боевых операций. Со своим прежним комбатом майором Василием Пименовым, ставшим впоследствии Героем Советского Союза, в феврале ходили по газнийской дороге в провинцию Пактика на Ургун и Ургун-кала – дикие и зловещие места рядом с Пакистаном, над которыми был сбит советский боевой самолет. «Марш был у нас трудный, - писал после возвращения в Баграм Дмитрий. – В общей сложности мы проехали 800 км. Я видел вершины пакистанских гор. Мы были от пакистанской границы в 18 км. Там хоть и горки меньше, зато холоднее. И вообще, наша баграмская долина – самая лучшая».
Письма, которые Дима отправлял родным в июне-июле 1984 года, дышат одним – скорым возвращением домой. Этим жили и его родные. «Батя, а ты поставил вишневочку, как обещал? Я приеду и попробую твое производство, - с юмором сообщал сын отцу. - А еще мы поедим с тобой на рыбалку и охоту».
Дима тосковал по дому, лесам и озерам родного края. Эта тоска разлита по всем его солдатским письмам. В октябре-ноябре 1983 года он после желтухи будет лечиться в госпиталях Самарканда и Азадбаша. Ему предложат остаться служить в СССР, а он вернется в Афганистан: «Там воевать некому», - напишет в своем письме. А еще раньше, в «учебке», откажется от предложения командира учебной роты, своего земляка, остаться на сержантской должности. Дима уцелеет в ущелье Наджраб и на Саланге, вернется невредимым из рейда к пакистанской границе и из Панджшерского ущелья. Но злой рок настигнет его в Чарикарской «зеленке», будь она проклята.
Та операция в Чарикарской «зеленке», всего в 30 км от Баграма, не многим отличалась от других, ей подобных. 2 рота 1 батальона 345 полка ВДВ должна была прочесать кишлак, где по данным разведки, могли находится «духи». Саша Боровиков уходил в рейд вместе с земляком Димой Коряковым. Александр только в июне 1984-го прибыл в полк и сразу познакомился с Дмитрием. Сержант спросил у молодых, есть ли кто из Свердловской области? Узнав, что Саша из самого Нижнего Тагила, Дмитрий сразу предложил: «Давай ко мне, во второй взвод». Боровикова распределили во взвод связи, но на операции он ходил с 2 ротой.
Итак, слово очевидцу того боя 22 июля 1984 года Александру Боровикову: «Кишлак мы прочесали почти до конца и не обнаружили ни жителей, ни «духов», кроме одного старика да оставленной еще теплой еды в домах. Комбат приказал мне доложить по рации в полк, что кишлак чист. Только начали докладывать – завязалась стрельба. Душманы атаковали нас со стороны кукурузного поля, которое начиналось за последним домом. В него-то мы и забежали, стали отстреливаться. Мне сказали: «Сиди в углу и не высовывайся, связь нужна».
Через некоторое время мы стали отходить к броне, оставленной за полтора километра до селения. По сути, и наше подразделение, и разведрота попали в засаду. «Духи» уже начали нас обходить, пытаясь ударить во фланг. Тут я и услышал крик: «Коряков ранен!». Отбиваясь от наседающих моджахедов, ребята несли на плащ-палатке Диму с перевязанной головой. Мы смогли отойти к броне, которая развернулась и открыла огонь по противнику. Дима, которого доставили в баграмский госпиталь, умер через шесть дней.
В этой же Чарикарской «зеленке» спустя восемь месяцев, 13 марта 1985 года, я подорвался на противопехотной мине. До дембеля мне оставалось полгода».
"Подумаешь, потеряла сына"
Такие слова не скажет даже враг. Такое – за пределами человеческого сознания. Но Нине Ивановне, потерявшей родное дитя, довелось их услышать. И от кого – от женщины, тоже матери. Причем - в кабинете первого секретаря горкома КПСС! В Афганистане жестокость хотя бы объяснима – там война. А здесь словно ножом в сердце – от родного государства. Разве можно принять такую боль?
Потрясенная мать солдата гневно сказала секретарше руководителя: «Почему ты своего сына не отправила в Афганистан? Твой-то в Свердловске служит». А на грубое обращение руководителя города Чардынцева ответила: «Напишу в ЦК, вылетишь из кресла!» «Я за кресло не держусь», - только и нашел он что ответить. «Еще как держишься», - сказала она уходя.
Обида на несправедливость была настолько нестерпимой, что Нина Ивановна написала письмо главе государства – генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву. И только после этого – и то с большими проблемами – они получили трехкомнатную квартиру. За несколько месяцев до гибели Дима написал из Афганистана: «Приеду – получу квартиру». Обернулось все горем и страданием родных. Не надо никакой квартиры. Лишь бы вернулся ты живым, сынок.
Родителям не забыть тот страшный день, когда за Василием Павловичем приехали из военкомата. Вернулся он почерневшим от горя. Гроб с телом сына сутки простоял дома. На похоронах впереди траурной процессии шел десантник Олег Зудов с портретом Димы. Вот и встретились, брат. Убитые горем мать и отец едва держались на ногах, плакала сестренка Оксаночка, в черном шла за гробом невеста Света.
Как давно это было! Нет страны, которая послала Диму в Афганистан. Ушла в небытие КПСС, высшие руководители которой скрывали от народа правду о войне, а их подчиненные нередко проявляли цинизм и жестокость по отношению к родным погибших.
Но жизнь идет по своим, человеческим, законам. Подрастают сыновья Оксаны – Дима и Сережа. «Мне повезло с мужем, - говорит Нина Ивановна. – Он меня всегда поддерживал, говорил: « Не плачь, ведь Диму не поднять». Не забывают родителей погибшего боевого товарища ребята–«афганцы» из 345 отдельного гвардейского парашютно-десантного полка. Возглавляемый «афганцем» Андреем Банниковым Нижнетагильский городской центр реабилитации воинов–инвалидов локальных войн помог Коряковым в ремонте крыши дома. В их квартире радует глаз три новеньких пластиковых окна. «Это мы поставили на деньги, которые закрытое акционерное общество «Таганский ряд», возглавляемое Виктором Тестовым, уже много лет выделяет нам, семьям погибших, - рассказывает Василий Павлович. – Вот и накопили с женой. Теперь даже при слабо греющих батареях у нас тепло. Спасибо ребятам–таганцам за внимание и поддержку».
Маленькому Сереже всего два годика. Но он уже узнает на фотографии своего дядю. Пройдут годы, и ему расскажут, каким был Дмитрий, о чем мечтал и как геройски воевал. Но только пусть самому Сереже никогда не придется идти под пули. Не для войны матери рожают сыновей.
Ирина МАЙОРОВА
Свежие комментарии