На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Спасибо брат!

62 подписчика

Свежие комментарии

  • Думанская Наталья
    Ошибка в статье. Имя дочери Нины не Татьянка, а Наташа. Татьяна - это сестра-близнец Нины (тоже умерла несколькими го...Служащая ИВАНОВА ...

Профессор ЛАРКИН Иван Иванович





Профессор ЛАРКИН Иван Иванович
( 23.02.1924 - 02.07.2009 )

Герой Советского Союза


Старший сержант Ларкин И.И.

"Пусть играет, заливается баян,
Пыль клубится над дорогой, что туман;
Мы на Запад двинулись, мы идем вперед,
Про Ивана Ларкина батальон поет."

А. Никифоров
(из песни о снайпере Ларкине)






Ларкин И.И., 1944 г.

Старший сержант в отставке,
кандидат юридических наук,


профессор Ларкин Иван Иванович имеет награды:

Золотая Звезда Героя Советского Союза,
Орден Ленина,
2 ордена Красной Звезды,
Орден Отечественной войны 1-й ст.,
медали.

Самые тяжелые минуты сегодня для Ивана Ивановича – телерепортажи из госпиталей, где лежат раненые в Чечне ребята. Для них он и писал свои воспоминания в надежде, что услышат его наказ: «Не отчаивайтесь! Я тоже был опасно ранен, потерял руку и ногу. И если бы не поставил перед собой высокой цели – учиться, то в лучшем случае меня ждала бы работа в артели инвалидов, в худшем – попрошайничество, пьянка с горя, деградация. Но я выбрал снайперскую цель – стать ученым! И вопреки всему стал кандидатом юридических наук, профессором, автором многочисленных статей и учебника». Имя его золотыми буквами записано на стене зала Героев музея ВОВ в Москве на Поклонной горе.

Воспоминания Ларкина И.И.

"Нa войну меня призвали совсем мальчиком в мае 1942 года, когда мне пошел восемнадцатый год. Но с немецкими захватчиками я познакомился еще в 1941 году, когда они оккупировали нашу Тульщину. К счастью, она находилась под оккупацией всего два с половиной месяца. Но уже за это время мне довелось понять, что собой представляют эти изверги. Поэтому, несмотря на свой молодой возраст, я хорошо знал, с кем воюем и что защищаем.

Воевать мне пришлось на своей малой Родине – в Белевском районе Тульской области и в пограничном с ним Волховском районе Орловской области, на Орловско-Курской дуге. На фронте, и только на передовой, в пехоте, я пробыл с 15 мая 1942 года по 24 июля 1943 года. На этом участке фронта до знаменитой Курской битвы бои велись в форме активной обороны. Стрельба изо всех видов вооружений шла с обеих сторон постоянно, и воины погибали ежедневно. Но особенно большие потери в живой силе мы несли тогда, когда для отвлечения внимания противника на каком-то стратегическом направлении нам приходилось ходить в атаку на своем участке фронта.

Так, например, в период боев за освобождение Сталинграда мы многократно атаковали немцев в Волховском районе Орловской области. Такие бои для нас заканчивались колоссальными потерями. В одном из боев из личного состава роты остался невредимым, не раненым только один я. Вот тогда и родилась у меня мысль стать снайпером, чтоб как можно больше истребить фашистов. Проверяя себя на меткость стрельбы, я начал ночью навешивать на забитые мною колья перед траншеей пустые консервные банки, а днем вел по ним прицельный огонь. Но мой эксперимент повлек за собой курьезную ситуацию. Вывешенные консервные банки немцы приняли, по-видимому, как некий сигнал, и стали усиленно обстреливать этот участок позиции тяжелой артиллерией и даже сбросили туда несколько авиационных бомб.

Командование роты, узнав, что с помощью банок я учусь стрелять по цели, распорядилось выдать мне снайперскую винтовку и направило в соседнюю роту для приобретения опыта у известного в нашем полку снайпера Комаровского.

Хороший попался мне учитель. Он буквально влюбил меня в эту опасную, но очень увлекательную профессию. Уйдя от него, я почти год продолжал отчаянную охоту за вражескими офицерами, наблюдая за важными огневыми точками противника. Ведь в этом и состоит основная задача настоящего снайпера. Ну а если на мушку попадется и рядовой фриц, то, конечно, не удержишься: туда ему и дорога!.. Мы же его к нам не звали.

Как показывает практика, и в современных военных конфликтах снайперское дело является очень полезным и нужным в непосредственных боевых сражениях. Оно требует большой смекалки и личного мужества. При выходе на боевую позицию надо было проявлять мастерство, терпение и выдержку. Иногда за весь день приходилось сделать всего лишь один выстрел, а то и ни одного. Важно было не только поразить врага, но и не обнаружить свое местонахождение. Однако мне больше нравилось снайперить во время наших наступательных операций и в ходе активных оборонительных сражений. В это время солдаты и офицеры противника открывались и потому чаще попадали на снайперский прицел. Мне приходилось участвовать во многих таких боях.

Особенно запомнился бой за деревню Рог Волховского района Орловской области. Эта деревня располагалась на возвышенности, и для освобождения ее от немцев нашему батальону надо было преодолеть широкую и длинную равнинную местность, которая свободно простреливалась шестью пулеметными расчетами противника. Чтобы помочь наступающим войскам, надо было уничтожить эти пулеметы. Мне удалось пробиться в один из домов, расположенный в пятистах метрах справа от деревни Рог, и расстрелять снайперским огнем всех пулеметчиков, открыв свободный путь нашим воинам. А немцы, находившиеся в деревне и лишившиеся основной пулеметной поддержки, панически сбежали из нее.

Я же первый вошел в деревню Рог и как победитель радостно встречал наступающие наши войска. И, наверное, я бы продолжал свою «охоту» до конца войны, если бы 24 мая 1943 года не получил тяжелого ранения, спасая своего ротного командира.

У меня иногда спрашивают: за что мне присвоено звание Героя Советского Союза? Отвечаю согласно реляции о предоставлении командованием меня к этому высокому званию. «...Ефрейтор Ларкин Иван Иванович со дня нахождения в полку проявил особую ненависть к немецким захватчикам и занялся изучением снайперского искусства. Став метким стрелком, он ревностно принялся истреблять немецких захватчиков. Находясь в обороне, он убил 206 немецких солдат и офицеров. В бою с противником с 17 по 24 июля 1943 г. проявил себя самым смелым, мужественным и стойким воином, способным выполнить любое задание. 19 июля 1943 года в районе деревни Красный Клин, выдвинувшись вперед и замаскировавшись, убил 18 немецких солдат, 20 июля, наступая на деревню Рог Волховского района, выдвинувшись вперед, уничтожил 6 пулеметных точек противника и 12 солдат. Этим он открыл путь для продвижения стрелков.

За время нахождения на фронте истребил 345 немецких оккупантов. 24 июля 1943 г. командир роты в районе высоты № 237,9 под г. Волховом попал в тяжелое положение. Два немца уже приготовились схватить командира. Находившийся тут же Ларкин И.И. заметил это и выскочил вперед, грудью защитив командира, расстрелял в упор немцев. Но в этот момент он сам был ранен вражеским осколком в руку и ногу...»






Побеждать ненавистного врага нам помогали высочайшие нравственные качества солдат и офицеров, наш патриотизм. На фронте мы не знали ни дедовщины, ни унижений человеческого достоинства. Воины были исключительно дружелюбны между собой. Радости и печали одного были радостями и печалями всех однополчан. Письма от родных и близких читались вслух и благодаря им мы узнавали о новостях из конкретных городов и деревень, о жизни приславших весточку. После излечения от ранений офицеры и солдаты стремились возвратиться из госпиталей на фронт, в свою часть.

Когда же я оказался в госпитале и понял, что из-за тяжелейшего ранения не смогу возвратиться на фронт, меня не столько мучили физические страдания, сколько моральные – сознание того, что я не смогу уже вместе со своими однополчанами воевать против немцев и гнать оккупантов с нашей земли. Оставшись без руки и ноги, мне пришлось мучительно размышлять о том, как же жить дальше? Об этом можно было бы и промолчать. Но поскольку и после окончания Великой Отечественной войны, уже в наше время, немало воинов, участвовавших в различных локальных сражениях, становятся инвалидами, мой личный пример человека с тяжелым ранением, надеюсь, сможет помочь им найти свой ориентир в гражданской жизни.

Без лишней скромности немного расскажу о том, как я вышел из труднейшего положения. Несмотря на свои физические увечья, я сумел сделать еще один гражданский «снайперский выстрел» в выборе профессии, чтобы жить достойно в семье и обществе. В одном служебном документе о моей трудовой деятельности говорилось: «После тяжелого ранения, став инвалидом Великой Отечественной войны I группы, Ларкин И.И. совершил гражданский подвиг в мирное время».

Когда я лишился руки и ноги, мне было только 19 лет. Я не имел никакой специальности, за плечами было семь классов средней школы. Можете себе представить, сколько пришлось пережить, продумывая варианты будущей жизни? Если не учиться, не поставить перед собой высокую цель – что останется? В лучшем случае – работа в инвалидной артели, в худшем – попрошайничество, пьянство, деградация. И я тогда понял, что время – лучший врач, а труд – незаменимое лекарство от всех болезней и страданий. Поэтому первые мои трудовые шаги были продиктованы стремлением научиться, при отсутствии правой руки, писать нормально. Несмотря на то, что я был лежачим больным, свои письма родным и однополчанам я писал сам левой рукой.






Еще оставаясь в госпитале (когда мне уже разрешили вставать), я начал учиться в Московской юридической школе. Но без согласия руководства госпиталя никому не разрешалось ходить в город. Потому ходил я на учебу тайно, часто оставаясь без завтрака. А иногда не успевал вернуться и к обеду, потому что передвигался очень медленно. О моих ежедневных походах в город вскоре стало известно начальнику госпиталя. Я честно рассказал ему о своей «тайной» учебе. Но он, по госпитальным правилам, не мог разрешить инвалиду первой группы (на костылях, без одной руки!) ходить в город...

В Москве у меня тогда не было ни родственников, ни жилья. Да и средств к самостоятельному существованию не было. А общежития наше учебное заведение не имело. Однако в этот сложнейший жизненный момент мне сказочно повезло. И решили эту трудную задачу офицеры, с которыми я лежал в общей палате. На фронте они командовали полками и даже дивизиями, а теперь решительно вступились за меня, пригласив начальника госпиталя к нам в палату. Они напрямик, по-фронтовому выразили ему свое возмущение: почему вы не хотите помочь инвалиду войны, Герою, найти достойное место в жизни?..

И начальник госпиталя по-настоящему понял их. После этого разговора он не только разрешил посещать занятия в юридической школе, но и дал указание шеф-повару готовить мне к семи часам утра завтрак и обеспечивать меня после лекций обедом. Впоследствии, после войны, занимая высокий пост в системе здравоохранения, он всегда помогал мне с путевками, когда мне было необходимо санаторное лечение.

Без одной руки на костылях ходить было очень трудно. Один костыль товарищи привязывали мне веревочками или ремешками к культе правой руки, и на нее же подвешивали сшитый медсестрами мешочек с тетрадками и карандашами. Им, этим людям, я был благодарен безгранично! Но вскоре узнал, что и в нашей юридической школе есть люди, которые всем сердцем сочувствуют мне. Однажды ко мне подошла строгая на вид девушка, профорг нашего курса, и поинтересовалась:
– Как ты живешь? Где? На чем добираешься на занятия? Я ответил, что трудности есть, но я уже научился их преодолевать. Есть только одна неразрешимая проблема – с жильем! Живу пока временно в госпитале.

Вскоре после этого разговора, с помощью замечательного, отзывчивого человека, директора нашей юридической школы Ивана Васильевича Малкина, – через парторганизацию, Краснопресненский райком и райисполком, – мне, студенту, даже не москвичу, дали двенадцатиметровую комнату, неподалеку от места учебы! Кроме меня, жили в этой коммуналке еще шесть семей, но я считал это даже плюсом: они, чем могли, старались помочь мне. Вспоминая тяжелое военное и послевоенное время, я должен сказать: большинство наших людей проявляли сердечную заботу о фронтовиках. Может быть, тогда люди были другими?






В этой связи я не могу пройти мимо возмутительного высказывания одной «экзотической особы» (как назвал депутата Государственной Думы России Ирину Хакамаду телезритель передачи «Глас народа», которую тогда вел Е. Киселев). Она цинично заявила, что, мол, новые реформы поймут и примут только новые, не испорченные социалистическим прошлым, генерации (поколения то есть). Следовательно, надо дождаться времени, пока вымрут ветераны Отечественной войны...

Но суть дела в том, что у нас и сейчас есть молодые ветераны и инвалиды так называемых локальных конфликтов и «горячих точек». К ним я и обращаюсь: не падайте духом, ребята! Учитесь, находите свое место в жизни и пусть будет моя исповедь для вас уроком преодоления любых препятствий.

Московскую юридическую школу окончил в 1946 году. Проработал 6 лет помощником прокурора Киевского района г. Москвы. Одновременно продолжал учиться и в 1951 году экстерном закончил Московский юридический институт. С 1952 года по 1955 год учился очно в аспирантуре Академии общественных наук, подготовил и защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

По окончании аспирантуры был направлен на педагогическую работу в Высшую школу КГБ СССР (теперь это Академия ФСБ), где прошел путь от старшего преподавателя до профессора. В период педагогической работы я написал 40 научных и научно-методических работ, в том числе в соавторстве с другими преподавателями учебник по гражданскому праву.






Однако моя адаптация в гражданской жизни не могла бы быть столь успешной без самоотверженной помощи двух дорогих мне женщин: родной сестры Анны и жены Наташи. Надо сказать, что в наших СМИ очень мало пишут о русских женщинах-женах, проявивших огромную заботу об участниках Великой Отечественной войны, особенно пострадавших от тяжелых ранений.

Сестра Анна, уволившись с основной работы, помогла мне в период, когда я, покинув госпитальную койку, очень нуждался в обычной бытовой заботе. А моя любимая и любящая жена, тоже юрист по образованию, вот уже 48 лет совместной супружеской жизни помогала и помогает мне во всех моих делах. (Так же, как и нашему сыну Сергею, полковнику запаса, и его семье.) И несмотря на то, что она всегда работала, я никогда не оставался без ее заботы и женского внимания. Она всегда была моим настоящим другом. Все мои научные авторские работы рецензировала, правила и печатала моя дорогая женушка. С праздниками она поздравляет меня в стихотворной форме. Вот одно из таких поздравлений мне с Днем Победы:

Встает заря над нашею Россией,
С поклоном поздравляю я, любя,
Герой мой дорогой, огромное спасибо!
Ведь не было б рассвета без тебя».


Ларкин Иван Иванович скончался 2 июля 2009 г.,

похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.




Картина дня

наверх