сотрудников музея памяти воинов - интернационалистов "Шурави"
и лично директора музея, Салмина Николая Анатольевича.
РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ СВЕРДЛОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
КНИГА ПАМЯТИ
АФГАНИСТАН 1979 – 1989
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
КОЛЕВАТОВ Юрий Вячеславович (13.02.1963 - 12.05.1987) Юрий Колеватов родился 13 февраля 1963 года в поселке Боровка Белохолуницкого района Кировской области. Окончил восемь классов. После школы учился в автотранспортном техникуме в городе Кунгуре Пермской области. Работал в Дубровском леспромхозе Белохолуницкого района. В армию Юрия призвали 9 октября 1981 года. Служил в Свердловском высшем военно-политическом танко-артиллерийском училище. После завершения срочной службы остался на сверхсрочную, окончил школу прапорщиков. В Афганистане Юрий с сентября 1985 года, служил старшим техником 2-й мотострелковой роты 180-го мотострелкового полка (в/ч п/п 51884, Кабул). Принимал участие в 18 боевых операциях. За время службы в Афганистане Юрий был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу".
Родным он писал: "... Пишу из далекой, забытой всеми страны. Служба идет нормально. Здоровье хорошее. Очень скучаю по дому..." 12 мая 1987 года бронегруппа под командованием Юрия Колеватова выдвинулась на помощь мотострелковой роте, ведущей тяжелый бой. В этом бою Юрий погиб. Посмертно награжден орденом Красного Знамени. Похоронен на Нижнеисетском кладбище Екатеринбурга. Родители Юрия, Клавдия Григорьевна и Вячеслав Васильевич, вдова, Галина Ивановна, и дочь Елена проживают в Екатеринбурге.
БЕЗ ТЕБЯ МНЕ ХОЛОДНО И ПУСТО
За всю афганскую войну 108-я мотострелковая дивизия потеряла более трех тысяч солдат и офицеров. Есть в этом скорбном списке имя свердловчанина, кавалера орденов Красного Знамени и Красной Звезды, медали «За отвагу» прапорщика Юрия Колеватова, погибшего в Баграмской зеленой зоне. Незадолго до своего последнего боя он написал родным: «Спасибо, что любите и ждете».
"Вырваться трудно из этого ада"
«Духам» законы не писаны. Ни божеские, ни человеческие. Проклятая Баграмская «зеленка», тянувшаяся на десятки километров, была настоящим адом, где стреляли дувалы и кяризы, а смерть таилась на минных полях и растяжках. Заставы численностью до одного мотострелкового взвода располагались по всему ее периметру, имея в своем составе один-два танка, БМП, минометы. Они были по сути теми небольшими крепостями, которые не давали моджахедам вести прицельный огонь реактивными снярядами по военному аэродрому и штабу дивизии в Баграме. По командам корректировщика огня, засекавшего пуски НУРСов, артиллерия и авиация обрушивала огонь на мятежников. Но заставам и постам надо было жить, а вернее – выживать. Люто ненавидя эти небольшие островки в собственной контролируемой зоне, моджахиддины трепали и изматывали их огнем и минной войной. Мотострелки из 180-го полка несли потери, но держались, зная, что свои их не бросят. Раз в два месяца колонны бронетехники пробивались на заставы, доставляя продовольствие, дизельное топливо, боеприпасы, забирая раненых и больных. Каждый рейд – это потери, тяжелые и невосполнимые. Но за все годы афганской войны тот рейд 12 мая 1987 года стал самым драматическим... К весне-лету восемьдесят седьмого года от войны устали все – и наши, и моджахеды. К тому времени состоялся вывод первых шести советских полков из Афганистана. Интенсивность боевых действий, доведенная к 1985 году до своего высшего предела, постепенно шла на убыль. Была надежда свести боевые потери к минимуму. Русский человек бывает излишне доверчив. Представители командования дивизии, военной разведки и контрразведки договорились с вождями мятежных племен и авторитетными полевыми командирами: вы нас без боя пропускаете на осажденные заставы, а мы не минируем местность, обходим дома и дувалы, сады и виноградники. «Согласны», - кивали бородами главари мятежников, в душе удивляясь доверчивости «шурави». Выдвинувшись в «зеленку» без пехоты, колонна впоследствии попала под ураганный огонь. Интервалы в 300 метров, где БМП встали блоками, изолировали экипажи друг от друга. Противник бросил в бой и школу гранатометчиков, где до 50 моджахедов били из гранатометов по небольшой мотострелковой колонне. Были подбиты танк и тягач, дотла сгорели КАМАЗ и БМП, еще восемь бронемашин получили пробоины. Три километра сплошного огня! В горячке боя никто не заметил, как старший техник 2-й мотострелковой роты 1-го батальона прапорщик Юрий Колеватов, находившийся в техническим замыкании колонны, вместе с двумя бойцами выдвинулся на уничтожение ДШК. Он и сержант А. Бобокулов были сражены пулеметной очередью. Другого солдата, с перебитыми ногами, вытащил из-под огня офицер. Ценой немыслимых для одного рейда потерь – 32 убитых и раненых – еще раз была подтверждена горькая истина: с бандитами не договариваются. Но что еще тяжелее – не были обнаружены тела прапорщика Ю. Колеватова и сержанта А. Бобокулова. Всего сутки на размышление дали «духам», взяв под прицел реактивной артиллерии 40-й армии всю Баграмскую зеленую зону. Страх стал единственным и надежным аргументом для моджахедов, которым поставили условие – выдать погибших. Солдаты из разведроты нашли в зарослях густого кустарника тела своих сослуживцев из полка. Своей гибелью Колеватов и Бобокулов предотвратили еще большие потери. Словно предчувствуя беду, Юрий с горечью писал жене: «Вырваться трудно из этого ада...»
Белый снег России
1987 год Колеватовы встречали вместе. Новогодняя ночь стала последним мгновением семейного счастья, когда любовью своих сердец они согревали друг друга. Почти полтора года не видели родители Клавдия Григорьевна и Вячеслав Васильевич, жена Галина и дочурка Лена своего Юру. Он приехал из Афгана с южным загаром, очень возмужавший, но все такой же родной и милый. Вот только глаза, грустные и с какой-то затаенной болью, не соответствовали лицу 24-летнего молодого человека. Он не рассказывал о том аде, в котором нередко оказывался его рейдовый батальон. Не пошел и в родную школу, где с ним хотели встретиться учителя и ученики. Просто не мог говорить всей правды об Афганистане. Лишь однажды бросил в сердцах, когда по телевизору показывали репортаж о советских солдатах, занимающихся мирным строительством в Кабуле: «Все это – показуха!»
Новогодняя ночь была замечательно тиха и торжественна, дарила покой и ожидание счастья. «Какое голубое небо и белый снег, какая пронзительная тишина! – говорил Юрий, вернувшись днем из леса. – Скорее наряжайте елку, а то скажет отец: какую некрасивую срубил». Маленькая Леночка, вновь привыкнув к своему папе, мирно спала в другой комнате, а ее молодые и красивые родители пели под гитару. Тихое семейное счастье. Где же оно теперь?
«Давайте третий тост поднимем за погибших», - сказал Юра, и по странному совпадению у всех возникло нехорошее предчувствие. Но это был только миг. Они были все вместе, и им было хорошо и уютно в этом большом мире. Милые январские дни. Мать и сын подолгу не могли заснуть, все говорили и не могли наговориться. Страшный хронометр уже отсчитывал последние часы перед вечной разлукой. Перед тем, как зайти в вагон, он обнял свою маму и задрожал всем телом. «Наверное, от холода», - подумала с неясной тревогой Клавдия Григорьевна. Поезд, удаляясь от перрона, навсегда уносил с собой ее материнское счастье, оставляя в сердце одну пустоту.
Вдова в 23 года
«Вот я и вернулся», - Юрий присел на край кровати с грустным и печальным взором... Пробуждение для Галины было внезапным и тяжелым. Сон не успокоил, а только усилил душевную боль: «Как мне жить без него?» Ласковый май дарил первые весенние цветы, которые по дороге из садика собирала Леночка. У дома стояла военная "уазка", где молодую женщину ждали майор И. Зущик из Чкаловского райвоенкомата и незнакомый лейтенант. «Зачем они приехали?» – думала с тревогой Галина. Зашли домой. Игорь Валентинович Зущик сказал: «Мы с плохой вестью». «Может быть, Юра ранен?» – была последняя надежда. А потом вместе пошли на почту давать телеграмму родителям в Кировскую область: «Юра погиб. Срочно ответьте, где хоронить. Если в Свердловске, приезжайте». Спустя несколько часов, за сотни километров другая женщина, мать прапорщика Юрия Колеватова, прочтет эти страшные строки.
Наверное, к лучшему, что Галина не увидела мужа после гибели. Больше всего боялась той минуты, когда ей откроется мертвый лик самого близкого и дорогого на свете человека. Война хоть в этом пощадила ее. Маленькая дочурка, стоя на подоконнике и показывая на самолеты в небе, говорила: «Вот мой папа летит». «Нет, это не папа», - печально отвечала ей молодая женщина. Хоронили Юрия в родном Свердловском высшем военно-политическом танково-артиллерийском училище, где он служил в батальоне обеспечения. Курсанты, будущие офицеры, были потрясены гибелью сослуживца на войне – в то еще мирное и благополучное советское время. А вечером, после поминок, Галина с грустью сказала матери, что никогда больше не выйдет замуж. Как предсказала свою судьбу.
Свежие комментарии