Полковник ТОРШИН Юрий Николаевич

Светлой памяти полковника ТОРШИНА Юрия Николаевича посвящается...

"ТРИДЦАТЫЙ» НА СВЯЗИ!"

1 Октября 2010

Еще недавно об этом человеке, одном из руководителей подразделения в Группе «Альфа», нельзя было рассказывать. И даже когда фотографии, на которых он запечатлен с Дмитрием Анатольевичем Медведевым, обошли крупнейшие новостные агентства, мы не могли внести ясность. Не имели права.

Теперь, когда полковник Торшин вышел в отставку, мы можем написать о нем. Юрий Николаевич был зачислен в Группу «А» в декабре 1982 года и прошел путь от рядового сотрудника до руководителя отдела Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России.
За двадцать семь лет, отданных службе в «Альфе», он участвовал во многих специальных операциях, в том числе в ДРА, Нагорном Карабахе, Таджикистане, Белом доме, Первомайском, на Дубровке и в Беслане. За его плечами две военные кампании на Северном Кавказе.

ДОСЬЕ «СПЕЦНАЗА РОССИИ»

Полковник Торшин Юрий Николаевич, Почетный сотрудник ФСБ. Награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней c изображением мечей, Мужества, «За военные заслуги», «За личное Мужество», медалями ордена «За заслуги перед Отечеством» I и II степеней с мечами, «За отвагу», Почетным знаком «За службу в контрразведке» II и III степени, именным оружием.

МОЛОДОЙ, ЗЛОРОВЫЙ, КРАСИВЫЙ

— Юрий Николаевич, насколько я знаю, Вы вышли в отставку фактически в день своего рождения?
— Приказ от восьмого мая 2010 года.

— В канун Дня Победы!
—  Точно. Конечно, обидное слово «отставка». Почему обидное? Потому что я считал, что еще есть и сила, и энергия. Мог бы служить, но, к сожалению, жизнь сложилась так, что я был уволен по статье — по достижению определенного возраста.

— Сколько Вы прослужили в «Альфе»?
—  В Группу «А» я пришел в декабре 1982‑го года. Практически вместе с Сашей Михайловым, Александром Владимировичем, он был зачислен на пару месяцев раньше. На момент моего увольнения время службы составило двадцать семь с половиной лет и пять месяцев.

— То есть прошла целая жизнь. И в этой связи хочу спросить: насколько вообще можно после стольких лет, проведенных в специальном подразделении, после такого количества войн перестроить себя на мирный лад? Это вообще возможно?
— Если говорить о себе, мне это дается тяжело. До сих пор я еще до конца это не осознал, и привыкнуть к этому не могу. Постоянно звонят те сотрудники, с которыми вместе служил, подчиненные, друзья, командиры… К сожалению, очень мало на сегодняшний день осталось из действующих сотрудников тех, с кем начинали вместе. На момент увольнения мне уже было пятьдесят два года.
Что там говорить, прошли лучшие годы. Я пришел в «Альфу» в двадцать четыре года. Молодым, здоровым, красивым. Собственно, я таким и уволился, если, конечно, убрать первое слово «молодым». Здоровым, надеюсь, и остался. Я не считаю себя физически больным человеком. И даже способен выполнять те или иные задачи, участвовать в специальных мероприятиях. Но перестраиваться, как я уже сказал, очень тяжело.

— Юрий Николаевич, есть такие сотрудники, которые пришли в подразделение молодыми и навечно ими остались, например, капитан Руслан Холбан, который погиб в 2009 году. Это одна из последних специальных операций, в которой Вам пришлось принимать участие?
— Нет, это не так. Это одна из последних операций по 2009 году, а уволился я в 2010 году. Принимал неоднократно участие и в других операциях. Если говорить о последней, то ее осветили по всем каналам телевидения, в печати. Март 2010 года, Ингушетия. Уничтожение одного из главарей, а также ряда других бандитов, которые принимали непосредственное участие в террористическом акте, связанным с «Невским экспрессом».

— Вы имеете в виду Саида Бурятского?
— Совершенно верно. Эта операция у меня, что называется, как «дембельский аккорд».

— В прессе эта операция подавалась как‑то обезличено. Мы можем говорить о том, что именно «Альфа» оказалась на острие атаки?
—  Данная операция была проведена полностью Центром, где участвовали все подразделения, входящие в его состав: это и Управление «А», это и Управление «В», это Служба боевого применения, это и штаб ЦСН. То есть действовали в полном объеме.
Что касается непосредственно Управления «А», то, наверное, волею судьбы так произошло, что непосредственно в тех местах, где находились боевики, в том числе и Саид Бурятский… по этим домам работали наши отделы. Мой отдел и еще один (фамилию руководителя называть не будем). Однако лидерство «Альфы» нельзя выделять — это неправильно, т. к. мы были не одни. Да, я согласен… где‑то на острие атаки была именно «Альфа», но рядом находились наши коллеги из Управления «В», осуществлявшие внешнее блокирование, огневую поддержку и так далее. Мы работали в комплексе. И это факт.

— А как сложилась ситуация с Холбаном? Как развивались события?
—  Май 2009 года. Чеченская республика, Хасавюртовский район, селение Эльдерей — это недалеко от Хасавюрта, где‑то порядка десяти километров.

— Горы, лес?
—  Да. Горно-лесистая местность, высоты там небольшие, двести-триста метров. Достаточно густой кустарник и лес. Что касается непосредственно операции, могу сказать: практически в ликвидации бандформирования участвовало только одно подразделение из Управления «А». Перед этим хорошо поработали местные оперативники, которые обнаружили место дислокации бандитов.

— Это при том, что обычно приходится действовать в составе сводных оперативно-боевых групп.
—  Совершенно верно, при поддержке и совместно с Управлением «В». Но в данном случае так получилось, что информация была уже получена, и надо было, не теряя ни минуты, моментально приступать к исполнению. Иначе банда могла исчезнуть, и мы бы просто работали по «хвостам». Поэтому начальником Центра Александром Евгеньевичем Тихоновым было принято решение, что ликвидация банды будет осуществляться одним из отделов Управления «А».
Руслан Холбан на тот момент прослужил в подразделении четыре года. Накануне, буквально за две недели, он получил очередное воинское звание «капитан»… Стоило нам подняться вверх и углубиться в лес, как мы столкнулись с боевым охранением «моджахедов». Произошло, как говорится, моментальное боестолкновение. Банда располагалась в достаточно большом комфортном лагере, рассчитанном на 20‑25 человек. Несколько блиндажей, палатки, склады с оружием, боеприпасами и продовольствием.

— То есть эта была не временная стоянка?
—  Нет! Заранее подготовленная база. Представляете, у них даже кухня была оборудована с газовой плитой, соответствующей посудой для чаепитий — все это находилось под навесом. Бой длился около пятидесяти минут. Руслан находился в передовой группе, принявшей на себя огневой удар врага. Как мы потом обнаружили, он выпустил почти полный магазин, прежде чем получил смертельное ранение.

— В голову?
— В район левой части головы. Погиб он мгновенно. В горячке боя даже его товарищи и командир, находившиеся поблизости, не сразу поняли, что произошло — Руслан перестал отвечать на свой позывной.

…Бой уже начал потихонечку угасать, когда мы после плотного огневого контакта вошли на базу, где обнаружили трупы боевиков, оружие, боеприпасы, батарейки для радиостанции, и так далее. Продовольствия там было достаточно. Складывалось впечатление, что бандиты безвылазно могли там находиться, наверное, от одного до трех месяцев. Позднее, когда сотрудники Внутренних войск и милиции начали вывозить продукты и уничтожать их, частично здесь же, на месте, то понадобилось две «Газели».

— То, чем занимается Управление «А», является прерогативой классического спецназа. А ведь когда Вы пришли в подразделение, речь шла совсем о другом: борьба с терроризмом на транспорте. На Ваш взгляд, все‑таки правильно, что «Альфа» используется именно таким образом?
— Думаю, это сама жизнь вносит коррективы. Я не буду сейчас вдаваться в подробности истории, почему и зачем в далеком 1974‑м было создано нашего спецподразделение. Все мы помним, как проходили Олимпийские игры в Мюнхене… После тех печальных событий руководством Комитета госбезопасности, а именно Юрием Владимировичем Андроповым, было принято решение о создании Группы «А», которая вначале насчитывала порядка тридцати человек. Задачи тогда были узкие, не было такой войны, которая бушевала на территории Афганистана, не было Карабаха, «чеченских» кампаний…
Именно поэтому обязанности, которые возлагались на подразделение, были узкие. Впрочем, не только «транспортные», как вы говорили. Заложников освобождали в самолетах и автобусах, в помещениях. Ну, а дальше история все расставила на свои места. Боевые стажировки в Афганистане, позволившие познакомиться с горами, — они принесли свою несомненную пользу. И мне, и другим.
Возвращаясь к нашей теме, уточню, что на сегодняшний день мы боремся с терроризмом не только на тех или иных видах транспорта, а повсеместно, включая горно-лесистую местность. Круг обязанностей расширился, поскольку терроризм не знает границ и совершенствуется с каждым днем: происходит захват комплексов, кинотеатров, школ, автобусов…. Если посмотреть хронологию, то реальные ЧП на воздушном транспорте происходили очень давно.

— А совсем недавно — в Домодедово?
—  В данном эпизоде не была захвата как такового. У человека с головой было не в порядке. Иное дело — операция «Свадьба» в аэропорту Тбилиси, когда террористы реально захватили самолет, открыли огонь на поражение и потребовался штурм, чтобы освободить людей и нейтрализовать этих негодяев. Вот это действительно классика. Печальная, разумеется.
Как определяется терроризм? Пронести взрывчатку, взорвать самолет… Здесь, разумеется, мы бессильны. Тут должны работать службы в лице оперативных работников, милиции, контрольно-пропускной службы, осмотр, досмотр и т. д.

"ЗАЙДИТЕ В СОСЕДНЮЮ КОМНАТУ..."

— Юрий Николаевич, как Вы дошли до «жизни такой»? Где родились, кто были ваши родители? Как складывалась биография до прихода в Группу?
—  Родился 6 мая1958 года. Есть такой пригородной поселок Брянска «Белые берега». Папа — Торшин Николай Петрович. Всю жизнь проработал на крупнейшей электростанции, построенной в Брянской области по ленинскому плану Гоэлро в 1932 году. У отца это было единственным местом работы: он начал трудовую деятельность с помощника машиниста турбины и закончил заместителем директора.

— Редкость по нашим временам.
—  Да, единственная запись в трудовой книжке отца: принят в должности такой‑то и уволен там же. Так что он профессиональный энергетик. Мама, Евгения Дмитриевна, окончила медицинское училище и проработала всю жизнь в Белобережской больнице медсестрой. На пенсию вышла старшей медсестрой отделения.

— Она жива?
— К сожалению, нет — умерла в 2007 году. Папа, слава Богу, жив‑здоров, сейчас живет в столичном районе «Кунцево». Родители давно переехали из Брянска сюда, в Москву. Младший брат, Вячеслав, у нас разница семь лет, в свое время закончил ту же самую школу, что и я, поступил в Орловское училище связи. Всю жизнь, как и я, прослужил, уволился полковником ФСБ. Ну, а моя жизнь простая: родился, школа № 29, после десяти классов пытался поступить в военное Орловское училище связи.

— Это которое Алексей Филатов окончил?
—  Да, верно. А у меня не получилось, не прошел по конкурсу. Приехал в Брянск. При райкоме ВЛКСМ окончил курсы и, получив направление, год проработал в 30‑й школе старшим пионервожатым. Затем поступил в Брянский филиал Московского гидромелиоративного института. Два года проучился на дневном, перевелся на заочное отделение в 1978‑м году. И уехал в Москву. Снова работал и учился. В 1979‑м был призван в ряды Советской Армии.
Никогда бы не подумал, что дальнейшую свою судьбу на протяжении многих лет свяжу с Кавказом. Но так получилось. Учебка в Орджоникидзе, а затем дальнейшее прохождение службы в Махачкале, ракетные войска стратегического назначения.

— Да, это судьба.
—  Пожалуй, что и так. От Махачкалы наш боевой полк находился где‑то в 60 километрах. Ну, на сегодняшний день уже секретов нет. После программы ОСВ-2 эта точка уничтожена. Ракеты были межконтинентальные с ядерными боеголовками. Шахтный вариант. В прошлом году находился в командировке в этом районе и посетил дивизион, тот полк, в котором служил. На этом месте ничего не осталось целого: все взорвано, развалено, разруха полнейшая.

— Это в горах?
— Да.

— Кем закончили срочную службу?
— Старшиной роты.

— Как относились солдаты к своему старшине?
—  Хорошо. И по одной простой причине. Солдаты призывались в восемнадцать лет, а я в двадцать один год. То есть мой призыв уже год как отдыхал… А у меня работа, учеба в институте, который я так и не закончил. Командиры взводов и рот относились ко мне как к вполне взрослому, сформировавшемуся мужчине. Я возглавлял комсомольскую организацию, затем на втором году службы мне было предложено стать кандидатом в члены КПСС.
Демобилизовался, прибыл в Тимирязевский военкомат Москвы, откуда призывался, встал на учет — и там мне предложили поработать в Комитете государственной безопасности.

— Так сразу?
—  Да, при постановке на учет. По тем временам я был достаточно «ценный кадр»: двадцать три года, кандидат в члены КПСС, старшина роты.

— То есть по всем анкетным данным подходили.
—  Пожалуй. Меня попросили пройти в соседнюю комнату, где находился один из представителей кадров центрального аппарата КГБ, он и предложил «послужить», заступив на охрану государственных объектов. За красивыми фразами скрывался, как выяснилось, комендантский отдел.

— Разочарования не было?
—  Было, конечно. Вот я молодой, здоровый, красивый парень (так я о себе тогда думал), с определенными спортивными достижениями, в частности по плаванию — на уровне первого разряда. А я всего лишь стою у подъездов и проверяю удостоверения: «проходите», «выходите», честь отдавал, туда‑сюда. Ну, год я прослужил, и честно говоря, у меня появилось желание написать рапорт и уволиться.

— Заскучали, стало быть.
—  Ну, конечно, заскучал. В двадцать три года стоять и выполнять роль вахтера! Хотя работа эта нужная и важная, но не по мне! И на сегодняшний день существует комендантский отдел, его сотрудники выполняют все те же функции, потому что невозможно посадить там бабушку или дедушку. Такую работу должен выполнять человек с погонами, в форме, все как положено. Нужно уметь вовремя определить поддельное удостоверение или поддельный пропуск. Работа, конечно, достаточно серьезная, но не для меня.
Слава Богу, пригласили в кадры и предложили Службу ОДП Седьмого управления КГБ. Через год я был переведен в 4‑отдел, 1‑отделения Службы. Охрана посольств стран «главного противника». Я работал при посольстве Франции. Не буду, конечно, вдаваться в подробности, но скажу, что оперативная работа была связана с объектами, с установленными разведчиками, которые работали под дипломатическим прикрытием.

— Вы были в милицейской форме?
—  Точно так. Прослужил я там недолго, где‑то около полугода… Как всем известно из истории, Группа «А» входила в состав Седьмого Управления КГБ. В то время кадрами руководил подполковник Краснокуцкий — на сегодняшний день, он, к сожалению, уже ушел из жизни. Итак, я был вызван в кадры, в ОДП показал хорошие результаты по стрельбе, и Краснокуцкий попросил меня зайти к нему в кабинет. Там я впервые увидел Зайцева Геннадия Николаевича, в то время полковника. Мне, в числе некоторых других сотрудников, предложили перейти (с выполнением определенных тестирований и сдачи физической подготовки) в Группу «А». Надо сказать, что мы в то время о ней очень много слышали.

— Все‑таки какая‑то информация просачивалась?
—  У нас была информация об этой Группе. И на все усиления во праздников (1‑е Мая или 7‑е Ноября) Группа «А» всегда была задействована по охране дипломатических представительств и посольств. Ребята прохаживались в гражданке, все такие здоровые, плечистые, крепкие, с подмышечными кобурами — романтика своего рода, и мы им где‑то даже завидовали.
Тестирование я сдал. Вообще, в 1982 году был очень большой призыв. Подразделение расширялось.

( продолжение следует )

Автор: Ольга Егорова
"СПЕЦНАЗ РОССИИ"