В феврале, в годовщину выхода из Афганистана газета "Труд" опубликовала 250 портретов наших солдат и офицеров, судьба которых неизвестна и по сей день. Их поиском занимается Комитет по делам воинов-интернационалистов, возглавляемый Героем Советского Союза генералом Русланом Аушевым. Главная задача, которую он ставит перед каждой поисковой экспедицией, выезжающей в Афганистан, - установить имена героев, поднявших восстание в душманском плену на территории Пакистана в лагере Бадабер. 26 апреля 1985 года советские военнопленные, находившиеся в этом лагере, захватили огромный арсенал моджахедов и сутки вели неравный бой. А когда кончились патроны, подорвали себя, завоевав свободу ценою жизни. Число участников восстания и их имена доподлинно не знал никто. Предполагалось, что очевидцев этого подвига не осталось в живых. Но нам удалось разыскать свидетеля той далекой драмы...
Исломутдин, он же Мохаммад-Ислом, он же Михаил Варварян - выдавший планы восстания моджахедам. Пропал 19 марта 1982 г. в провинции Баглан. На него, как на перебежчика, указали свидетели из Ферганы и Кабула.
"МАМА, Я УСТАЛ!"
- Эту наколку мне Коля из Панджшера сделал, - гордо поворачивается он ко мне правым плечом. Правда, русские буквы давно заштрихованы чьей-то иглой. Я не спрашиваю почему, поскольку понимаю, что провести восемь лет среди моджахедов с русским словом "мама" на правом плече не смог бы никто.
- В Бадабере наколки делал? - пытаюсь уточнить.
- Нет, в Джелалабаде, после восстания. Коля в Бадабере не был. Он Америка поехал. Говорил, там родственники ждут...
Я достаю ноутбук и ставлю диск с фильмом, в котором Ахмад Шах Масуд по-отечески наставляет русского парня в зеленой вязаной кофте.
- Вот он, Коля! Коля из Панджшера...- как заклинание повторяет Рустамов и переходит на узбекский, торопясь мне что-то объяснить. В этом парне на ишаке Рустамов узнал Колю, который наколол ему факел на правое плечо в лагере под Джелалабадом 21 год назад.
Носиржон Рустамов оказался в плену на восьмой день службы в Афганистане. В октябре 1984 года, когда их мотострелковый полк был на боевом выходе, отделение Рустамова заняло блокпост у кишлака Чорду, чтобы перекрыть горные тропы, ведущие к аэродрому. Той же ночью на них напало больше 30 моджахедов. Для многих, в том числе и для Носиржона, это был первый и последний бой. От девяти бойцов осталось трое - Рустамов и еще двое солдат-азербайджанцев.
- Мы думали, что утром к нам придут на выручку - стрельбу в горах слышно далеко, - вспоминает Рустамов. - Но на рассвете нас окружили моджахеды и погнали к полевому командиру Парвону Маруху. Он заставил нас раздеться, чтобы проверить, кто из нас был мусульманином, а кто нет.
Азербайджанцев Рустамов больше не видел. Его самого отправили в Пешавар, где были учебные базы моджахедов, замаскированные под лагеря афганских беженцев. Дорога через перевал заняла семь суток - шли по ночам, днем отсиживаясь в пещерах. В Пешаваре Рустамова представили лидеру партии ИОА (Исламского общества Афганистана) Бурхануддину Раббани, предки которого были из Самарканда.
- Он задавал вопросы на узбекском, - вспоминает Рустамов, - и потом дал команду разместить меня во дворе инженера Аюба, где я должен был изучать основы ислама. Месяц я учил Коран под дулами автоматов, а потом мне завязали глаза и отправили в лагерь Зангали - туда, где через несколько месяцев началось восстание...
Повязку с глаз ему сняли в подвале, где, кроме Рустамова, держали еще двух офицеров армии ДРА. Через неделю в камеру к Носиржону спустился начальник охраны Абдурахмон, никогда не расстававшийся с плеткой, в хвост которой были вплетены кусочки свинца. Он предложил узбеку перейти в соседнюю камеру к пленным "шурави", чтобы веселее было. Но Рустамов отказался, поскольку плохо говорил по-русски.
Так он узнал, что в лагере, кроме него, находятся еще десять советских военнопленных. Все они строили крепостные стены из глины.
- Потом в камеру пришел мулла. Он спросил: "Почему не идешь к русским? У тебя будет свободный режим, как у них. Они готовятся к джихаду, и ты тоже можешь стать моджахедом..."
Мулла пудрил мозги Рустамову: в лагере ждали Раббани, и надо было показать лидеру ИОА, что земляк его предков уже готов встать под зеленое знамя ислама.
Не вышло. Когда приехал Раббани и потребовал его к себе, Рустамов заявил, что его джихад - это молитва. А вечером охрана всех избила. Ее начальник Абдурахмон прошелся своей страшной плеткой по каждому. Рустамов стонал от боли, когда к нему в камеру приволок свой матрас Исломудин. Блестя хитрыми глазами, он сказал, что ему поручено обучать непокорного узника Корану, персидскому и арабскому языкам. Общались они на фарси, который Рустамов уже немного знал.
Именно Исломудин и шепнул Рустамову, чем вызвано
зверство караула, - одному из советских пленников удалось сбежать из лагеря в цистерне водовозки. И ожидается инспекция пакистанских властей, которые не хотят быть втянутыми в войну с СССР. Если они найдут на территории лагеря пленников, то обязательно передадут их советскому посольству.
- Инспекция была, - говорит Рустамов, - но нас Раббани приказал спрятать в другом месте. Как только проверка закончилась, всех пленных снова вернули в лагерь... Через месяц после бегства одного из шурави в лагерь попадает очередной советский военнопленный...
Свежие комментарии