Капитан III ранга ГРЕБЕННИКОВ Роман Николаевич
( 03.02.1977 - 12.05.2012 )
Сегодня годовщина - 5 лет...
( 03.02.1977 - 12.05.2012 )
Сегодня годовщина - 5 лет...
В мае 2012 года спецназом ФСБ в Дагестане был уничтожен один из самых одиозных главарей бандформирований. Операция стала примечательна еще и тем, что провели ее не просто спецназовцы — последнего полевого командира из числа иностранных наемников, действовавших на территории России, уничтожили боевые пловцы.
Но не было радости ни в глазах, ни в сердцах у вернувшихся на базу бойцов. Слишком дорогую цену пришлось им заплатить в тот день за удачу: в бою пал их товарищ капитан 3-го ранга Роман Гребенников.
Спустя год после гибели офицера его боевые друзья согласились поделиться с корреспондентом журнала «Братишка» некоторыми подробностями того дня и рассказать читателям, каким незаурядным человеком был Роман, отдавший службе в спецназе 14 лет…
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ СОЛДАТЫ
О том, что в Управлении «В» ЦСН ФСБ России есть подразделение боевых пловцов, известно многим. Но что эти уникальные по своей подготовке и квалификации специалисты антитеррора принимают участие в боевой работе на Северном Кавказе, знает весьма ограниченный круг людей. «Что могут делать в горах те, кого готовят действовать под водой?» — с этого вопроса и начался наш разговор.
— Все, что положено спецназу, — улыбнулся один из моих собеседников, попросивший называть его Сергеем. — Для боевого пловца акваланг и ласты, как парашют для десантника, — всего лишь средство выхода к месту выполнения задачи. После появления на берегу или палубе корабля мы — все тот же спецназ. Кстати, в перечень наших занятий входит и альпинистская, и парашютно-десантная подготовка. Так что боевые пловцы могут появиться не только из-под воды, а откуда угодно, с совершенно неожиданной для противника стороны.
Таким универсальным солдатом, быть может, одним из лучших, и был Рома Гребенников. У него за плечами не один десяток спецопераций и на Северном Кавказе, и в других регионах. Информация о большинстве из них еще долгие годы будет храниться под грифом «Секретно». Скажу лишь, что он принимал участие в освобождении заложников, захваченных террористами в октябре 2002 года в Москве в Театральном центре на Дубровке. Причем был в составе именно той штурмовой группы, которая первой ворвалась в здание. Он и награжден был не раз — медали «За отвагу» и Суворова его парадный китель украшали, ведомственные награды. А посмертно он орденом Мужества награжден… Алексей вот пусть продолжит, он вместе с ним в подразделение пришел.
— Да, действительно, — подключился к разговору сидевший справа от меня мужчина. — Первый раз мы встретились в 98-м году в Калининграде. Срочную Роман служил в разведке Балтфлота, перед увольнением в запас прибыл на медкомиссию, которую проводили «вымпеловцы», подбирая среди матросов-разведчиков кандидатов для дальнейшей службы в спецназе ФСБ. Там мы и познакомились.
Через врачебное сито из десятка прибывших тогда прошли четверо. Мы с Ромой — в том числе. Потом разъехались по своим частям, дембельнулись, а через несколько месяцев мне, уже на домашний адрес, пришел вызов. Прибыл сюда, и когда документы оформлял, по коридорам да кабинетам бегал, на лестнице нос к носу столкнулся с Гребенниковым. Обрадовались, обнялись. И с тех пор, можно сказать, не расставались: три года в холостяцкой общаге в одной комнате, на занятиях и в командировках постоянно вместе…
Рома был уникум, каких поискать. В быту — абсолютно неорганизованный человек, у которого везде — на столе и в ящиках стола, в тумбочке и шкафу, на кровати и под кроватью всегда был кавардак и хаос. Вещи — вразброс, бумаги — в беспорядке. Уж сколько его за этот бардак начальство журило, сколько товарищи пеняли и подтрунивали — все бесполезно: улыбается и продолжает делать по-своему. Самое поразительное, что он всегда точно знал и помнил, где и что у него в этом бардаке лежит.
И была у нас одна примета: если у Ромы на столе вдруг возникали чистота и порядок — жди командировки. Он каким-то образом раньше других узнавал о предстоящем выезде на Кавказ и самым первым начинал готовиться: все свое добро распихивал и раскладывал по ящичкам, по коробочкам, чтобы забрать с собой. Не было у него лишних вещей, все — нужное, все для чего-нибудь сгодится.
Сидевшие за столом офицеры дружно закивали в знак согласия, а потом один из них продолжил:
— А вот во всем, что касается профессии, Роман был строг, требователен, дотошен и пунктуален. К тому же у него был педагогический дар: он не только сам все умел делать, но мог доходчиво и толково объяснить, научить других. Все этапы подготовки боевых пловцов были пройдены им самим, поэтому он мог провести занятие по любой теме, на равных общаться с инструкторами и спорить с ними по любому вопросу, касающемуся водолазной тематики. Поэтому вся молодежь, которая прибывала в подразделение, и я в том числе, когда после Рязанского училища ВДВ сюда приехал, прошла обучение у Кита…
— Простите? — Мне показалось, что в разговоре появился новый персонаж.
— Прозвище у Ромы такое было — Кит, — пояснил рассказчик. — И не случайно. Надо было видеть, что он творил под водой! Угнаться за ним было нереально. Двигается группа — Кит и курс выдерживает, и за товарищами смотрит, и вокруг обстановку отслеживает, да еще успевает на дне заметить какого-нибудь интересного моллюска, рукой в его сторону показать: смотрите, мол, красота какая! Или раковину необычную по ходу со дна подберет, в карман засунет, потом на берегу хвастается. Техника плавания под водой была у него необычайно рациональная. На берег выходим — у всех кислорода на один-два вдоха осталось, а у него еще четверть баллона. И полные карманы всякой всячиной набиты. Как так можно было плавать? Одно слово — Кит!
— Это к вопросу о боевых пловцах, что возник в начале беседы. — Слово опять взял Сергей — Помимо всех остальных предметов спецназовской подготовки подводная специализация у нас все-таки существует. Водолазное дело по своей природе очень тяжелое и в физическом, и в моральном плане. Помимо оружия и всякого оборудования под водой еще куча грузов на тебе висит, движения стесняет. Да еще давление дикое, и дышать надо по-особенному. Плюс теплоотдача повышенная, а проще говоря — холод там собачий.
И вот представьте, что боевому пловцу надо донести свое снаряжение до точки погружения, потом проплыть под водой при всех этих малокомфортных условиях приличное расстояние, потом выйти на берег и быть настолько свежим, чтобы с ходу выполнить основную задачу. Представили? Теперь прикиньте суммарную нагрузку на организм.
Так вот Рома среди всех нас отличался особым отношением к воде и подводному миру. Казалось, он мог жить и пузырить в нем сколько угодно, не вылезая на берег. Главным было кормить его вовремя…
— Серега, ты про панель расскажи, — оживились все присутствовавшие в комнате.
— А-а-а… Это моя тема, — согласился офицер. — На Каспии дело было, во время учения. Отрабатывали мы тогда выход на корабль, захваченный террористами. Стоял он милях в 70 от берега, практически посреди моря, и подступиться к этой посудине было не так-то просто. В это же время прислали нам на тестирование навигационную панель, с помощью которой можно выдерживать курс, двигаясь под водой.
До борта судна мы добрались нормально, начали выход на палубу. А там имитационные заряды заложены, вроде как террористы подходы заминировали. И вот прямо перед направляющим группы происходит взрыв. Взрывная волна бьет по руке, кулак разжимается, чудо-техника летит в воду и мгновенно тонет. А глубина там приличная, метров 12–15.
Возникает легкая паника, потому что та панель стоит дороже, чем корабль и все остальное оборудование вместе взятые. Учения сразу останавливаются, и начинаются поиски. Три пары водолазов ищут — все впустую. Кислород на исходе, надо уходить. А что потом? Обратно на то же место так же точно не встанешь. То есть проще будет буквально найти иголку в стоге сена, чем эту треклятую железяку на дне моря.
В общем, народ уже начинает прикидывать, сколько ежемесячно и в течение скольких лет вся водолазная служба и наша группа будут скидываться, чтобы выплатить стоимость утопленной панели. И тут под воду в одиночку уходит Кит.
Неизвестно, что он там делал, но только отыскал Рома тот прибор и поднял под всеобщий вздох облегчения и восхищения…
ЗНАМЕНИЕ
Когда оживление, вызванное воспоминаниями о курьезном эпизоде, улеглось, в комнате повисла тишина. Пауза затягивалась. И стало понятно, что ребята настраиваются на рассказ о том самом дне, когда они потеряли друга. Потом опять заговорил Сергей:
— Ну ладно, море — морем, но в горах, как уже было сказано, нам тоже действовать приходится. Для приобретения боевого опыта, шлифовки индивидуального мастерства каждого бойца и слаженности подразделения в целом, оттачивания тактики действий нас, боевых пловцов, руководство привлекает, скажем так, к реализации оперативной информации по Северному Кавказу. Специализация подразделения — нейтрализация полевых командиров и лидеров бандподполья. Это было и остается нашей основной задачей.
Командировка, которая началась в апреле 2012 года, была плановой. Подготовились, как положено, прибыли на базу, начали работать. Одна из главных тем в ту весну — ликвидация во взаимодействии со спецназом внутренних войск банды иностранного наемника. Давайте условно назовем его Азиатом.
В Дагестане он действовал уже не один год, кровавых дел успел натворить достаточно, специализировался на уничтожении военных и представителей правоохранительных органов. Поэтому руководство требовало покончить с бандой как можно быстрее.
Оперативная работа против него велась постоянно, информация от источников поступала регулярно. Мы ее проверяли и уже достаточно полно знали, где Азиат со своими подельниками базируется, как перемещается, где продовольствием запасается. Несколько раз они в наши засады попадали, пощипали мы их конкретно. Правда, и нам один раз досталось: в 2010-м от их пуль погиб наш сотрудник Илья Шанский. Так что к этой банде у нас, помимо всего прочего, и личный счет имелся.
И вот 12 мая поступает информация, что Азиат и несколько его боевиков появились в одном из районов и в такое-то время собираются выйти на контакт со связниками для пополнения запаса продуктов. Несколько мест в районе, где это может произойти, мы знали. Оставалось вычислить, где конкретно будет встреча.
А сведения были, что называется, горячими. То есть с момента их получения до возможности реализации оставалось часов пять-шесть, не более. Как правило, такая информация бывает весьма достоверна, а действия по ней — наиболее эффективны. Поэтому был отдан приказ привлечь боевых пловцов…
— Выездов в тот день не намечалось, планово работать по Азиату должны были через день-два, — продолжил рассказ товарища тот офицер, что пришел в группу после окончания Рязанского училища ВДВ — Поэтому у нас шли занятия. Мы же в длительных командировках не только воюем, но и продолжаем учиться, тренироваться, чтобы форму не потерять.
Вот и в тот день шли занятия по оперативной психологии. Весь отдел собрался в спортзале учебного центра, сидели, слушали инструктора. И вдруг с улицы залетает птица, начинает метаться под потолком, биться в окна. А все же знают, что есть такая примета: залетевшую в помещение птицу нельзя ловить, чтобы выпустить на волю, она должна сама вылететь, иначе беда будет.
В общем, все смотрят, как птаха выбираться будет, не мешают. И в этот момент входит начальник подразделения. «Собираемся, — говорит, — есть приказ, через полчаса выезжаем». Все двинулись на выход из спортзала, а птица там осталась И Николай, это еще один наш товарищ, он сейчас в командировке, сказал тогда: «Плохо это, наверное, кто-то не вернется». И Рома, который все эти приметы всегда с юмором воспринимал, постоянно хохмил, если кто-то на них всерьез внимание обращал, тут вдруг как-то сник и напрягся…
Когда оживление, вызванное воспоминаниями о курьезном эпизоде, улеглось, в комнате повисла тишина. Пауза затягивалась. И стало понятно, что ребята настраиваются на рассказ о том самом дне, когда они потеряли друга. Потом опять заговорил Сергей:
— Ну ладно, море — морем, но в горах, как уже было сказано, нам тоже действовать приходится. Для приобретения боевого опыта, шлифовки индивидуального мастерства каждого бойца и слаженности подразделения в целом, оттачивания тактики действий нас, боевых пловцов, руководство привлекает, скажем так, к реализации оперативной информации по Северному Кавказу. Специализация подразделения — нейтрализация полевых командиров и лидеров бандподполья. Это было и остается нашей основной задачей.
Командировка, которая началась в апреле 2012 года, была плановой. Подготовились, как положено, прибыли на базу, начали работать. Одна из главных тем в ту весну — ликвидация во взаимодействии со спецназом внутренних войск банды иностранного наемника. Давайте условно назовем его Азиатом.
В Дагестане он действовал уже не один год, кровавых дел успел натворить достаточно, специализировался на уничтожении военных и представителей правоохранительных органов. Поэтому руководство требовало покончить с бандой как можно быстрее.
Оперативная работа против него велась постоянно, информация от источников поступала регулярно. Мы ее проверяли и уже достаточно полно знали, где Азиат со своими подельниками базируется, как перемещается, где продовольствием запасается. Несколько раз они в наши засады попадали, пощипали мы их конкретно. Правда, и нам один раз досталось: в 2010-м от их пуль погиб наш сотрудник Илья Шанский. Так что к этой банде у нас, помимо всего прочего, и личный счет имелся.
И вот 12 мая поступает информация, что Азиат и несколько его боевиков появились в одном из районов и в такое-то время собираются выйти на контакт со связниками для пополнения запаса продуктов. Несколько мест в районе, где это может произойти, мы знали. Оставалось вычислить, где конкретно будет встреча.
А сведения были, что называется, горячими. То есть с момента их получения до возможности реализации оставалось часов пять-шесть, не более. Как правило, такая информация бывает весьма достоверна, а действия по ней — наиболее эффективны. Поэтому был отдан приказ привлечь боевых пловцов…
— Выездов в тот день не намечалось, планово работать по Азиату должны были через день-два, — продолжил рассказ товарища тот офицер, что пришел в группу после окончания Рязанского училища ВДВ — Поэтому у нас шли занятия. Мы же в длительных командировках не только воюем, но и продолжаем учиться, тренироваться, чтобы форму не потерять.
Вот и в тот день шли занятия по оперативной психологии. Весь отдел собрался в спортзале учебного центра, сидели, слушали инструктора. И вдруг с улицы залетает птица, начинает метаться под потолком, биться в окна. А все же знают, что есть такая примета: залетевшую в помещение птицу нельзя ловить, чтобы выпустить на волю, она должна сама вылететь, иначе беда будет.
В общем, все смотрят, как птаха выбираться будет, не мешают. И в этот момент входит начальник подразделения. «Собираемся, — говорит, — есть приказ, через полчаса выезжаем». Все двинулись на выход из спортзала, а птица там осталась И Николай, это еще один наш товарищ, он сейчас в командировке, сказал тогда: «Плохо это, наверное, кто-то не вернется». И Рома, который все эти приметы всегда с юмором воспринимал, постоянно хохмил, если кто-то на них всерьез внимание обращал, тут вдруг как-то сник и напрягся…
КОНЕЦ АЗИАТА
— Время на подготовку было крайне ограничено, — после небольшой паузы продолжил Сергей, — поэтому собирались быстро, но без суеты. Проверили оружие, снаряжение, еще раз изучили карту. Проговорили, как будем выдвигаться, как маскироваться, как собственную безопасность при выдвижении обеспечивать.
На исходный рубеж прибыли на машинах, потом скрытно, соблюдая маскировку, еще километра полтора-два пешим порядком шлепали. Район предварительно не оцепляли, не блокировали. Так что о нашем появлении в нем знали только те, кому это положено.
Было определено несколько мест проведения операции. Группа, которую я возглавлял, оказалась в одном из них примерно за час до срока вероятного появления Азиата, то есть у нас было время, чтобы осмотреться, занять позицию и приготовиться к встрече.
Все это происходило у подножия горы. Ее склон, поросший кустарником, в этом месте плавно переходил в низину. Там старая грунтовка, уже начавшая зарастать травой, делала поворот. Тут и решили устроить засаду. Просчитали примерный маршрут движения банды. Это сделать несложно: человек, не подозревающий об опасности, всегда движется там, где удобнее, обходя естественные препятствия. Исходя из этого, наметили сектора ведения огня, распределили по ним людей, выбрали критическую точку, до которой можно сопровождать боевиков после их обнаружения, определили рубежи открытия огня. Даже успели пару управляемых мин воткнуть, чтобы перекрыть те мертвые зоны, в которых Азиат и его головорезы могли успеть залечь после начала боя. В общем, все что намечали, сделали.
Тройка Гребенникова — сам Кит, Алексей и пулеметчик — заняла самый важный сектор: именно они должны были первыми засечь боевиков, первыми открыть огонь, и только уже после них вступали в бой остальные подгруппы. Такой выбор в пользу Роминой тройки был сделан не случайно: Кит, в дополнение ко всем своим профессиональным достоинствам, был еще и отменным стрелком, а также одним из лучших гранатометчиков в ЦСН.
А дальше получилось так, как нечасто случается в нашей практике — именно в то время, которое было указано в информации, появились боевики! Ну, может, минут на пять задержались, не более. Рома их заметил, доложил. И, держа на прицеле, сопровождал до последней возможности, ожидая, когда из кустарника на открытое место выдвинется как можно больше бандитов. Но те тоже грамотные — шли с большими интервалами, поэтому на открытое пространство успели выйти лишь двое. Дальше тянуть было нельзя: пройди они еще метров десять, Ромина тройка была бы обнаружена. И так уже когда Кит открыл огонь, между ним и головным боевиком оставалось метров 25–30, не более.
Леха, давай дальше рассказывай. — Сергей откинулся на спинку стула — Ты же там был, я-то за бугорком с другой группой находился.
— А чего говорить, — тяжело вздохнул молчавший все это время Алексей — Кит срезал боевика первой очередью. Не знаю, успел ли он разглядеть, что это был сам Азиат. Скорее всего, нет — смеркалось уже, до наступления темноты не больше часа оставалось. Просто бил по головному, а потом, когда он рухнул, перенес огонь на второго бандита. Но тот уже успел отскочить обратно в кустарник. Очевидно, Кит его все же зацепил: кровь потом мы в том месте видели, но тело не нашли — либо сам ушел, либо подельники помогли.
Судя по ответному огню, вместе с Азиатом шли еще трое-четверо. У него на тот момент вообще человек 8–10 оставалось, не больше: незадолго до этого вэвэшный спецназ их хорошо приложил. Так что на вылазку за продуктами главарь мог с собой взять не больше половины банды. Это ж, в конце концов, был не переход из лагеря в лагерь и не выход на теракт. А за консервами и лепешками всем скопом не ходят.
— Время на подготовку было крайне ограничено, — после небольшой паузы продолжил Сергей, — поэтому собирались быстро, но без суеты. Проверили оружие, снаряжение, еще раз изучили карту. Проговорили, как будем выдвигаться, как маскироваться, как собственную безопасность при выдвижении обеспечивать.
На исходный рубеж прибыли на машинах, потом скрытно, соблюдая маскировку, еще километра полтора-два пешим порядком шлепали. Район предварительно не оцепляли, не блокировали. Так что о нашем появлении в нем знали только те, кому это положено.
Было определено несколько мест проведения операции. Группа, которую я возглавлял, оказалась в одном из них примерно за час до срока вероятного появления Азиата, то есть у нас было время, чтобы осмотреться, занять позицию и приготовиться к встрече.
Все это происходило у подножия горы. Ее склон, поросший кустарником, в этом месте плавно переходил в низину. Там старая грунтовка, уже начавшая зарастать травой, делала поворот. Тут и решили устроить засаду. Просчитали примерный маршрут движения банды. Это сделать несложно: человек, не подозревающий об опасности, всегда движется там, где удобнее, обходя естественные препятствия. Исходя из этого, наметили сектора ведения огня, распределили по ним людей, выбрали критическую точку, до которой можно сопровождать боевиков после их обнаружения, определили рубежи открытия огня. Даже успели пару управляемых мин воткнуть, чтобы перекрыть те мертвые зоны, в которых Азиат и его головорезы могли успеть залечь после начала боя. В общем, все что намечали, сделали.
Тройка Гребенникова — сам Кит, Алексей и пулеметчик — заняла самый важный сектор: именно они должны были первыми засечь боевиков, первыми открыть огонь, и только уже после них вступали в бой остальные подгруппы. Такой выбор в пользу Роминой тройки был сделан не случайно: Кит, в дополнение ко всем своим профессиональным достоинствам, был еще и отменным стрелком, а также одним из лучших гранатометчиков в ЦСН.
А дальше получилось так, как нечасто случается в нашей практике — именно в то время, которое было указано в информации, появились боевики! Ну, может, минут на пять задержались, не более. Рома их заметил, доложил. И, держа на прицеле, сопровождал до последней возможности, ожидая, когда из кустарника на открытое место выдвинется как можно больше бандитов. Но те тоже грамотные — шли с большими интервалами, поэтому на открытое пространство успели выйти лишь двое. Дальше тянуть было нельзя: пройди они еще метров десять, Ромина тройка была бы обнаружена. И так уже когда Кит открыл огонь, между ним и головным боевиком оставалось метров 25–30, не более.
Леха, давай дальше рассказывай. — Сергей откинулся на спинку стула — Ты же там был, я-то за бугорком с другой группой находился.
— А чего говорить, — тяжело вздохнул молчавший все это время Алексей — Кит срезал боевика первой очередью. Не знаю, успел ли он разглядеть, что это был сам Азиат. Скорее всего, нет — смеркалось уже, до наступления темноты не больше часа оставалось. Просто бил по головному, а потом, когда он рухнул, перенес огонь на второго бандита. Но тот уже успел отскочить обратно в кустарник. Очевидно, Кит его все же зацепил: кровь потом мы в том месте видели, но тело не нашли — либо сам ушел, либо подельники помогли.
Судя по ответному огню, вместе с Азиатом шли еще трое-четверо. У него на тот момент вообще человек 8–10 оставалось, не больше: незадолго до этого вэвэшный спецназ их хорошо приложил. Так что на вылазку за продуктами главарь мог с собой взять не больше половины банды. Это ж, в конце концов, был не переход из лагеря в лагерь и не выход на теракт. А за консервами и лепешками всем скопом не ходят.
В общем, началась перестрелка. Кит огонь правее перенес, по кустарнику. Два магазина выпустил. Пулеметчик туда же садит. Я тоже свой сектор огня сместил, выход из зеленки простреливаю. В это время Рома заметил, как еще один боевик мелькнул среди кустов, доложил по рации, что нас обходят и, перезарядив автомат, перенес огонь еще правее. Пулеметчик — за ним. Я тоже переместил сектор в надежде, что у проскочившего «душка» есть хвост. Видел, как Кит четвертый магазин в автомат воткнул и стрелять продолжил. Где-то полмагазина он расстрелял, и тут над нами пули засвистели. «Духи» и раньше в ответ долбили и, видно, пристрелялись — очередь низко над нами просвистела, ветки срезанные на головы посыпались. И Кит затих.
Я сначала подумал, что он решил выждать пару-тройку секунд, поглядеть, что дальше будет. Лежу, в своем секторе наблюдаю. Но краем глаза вижу, что он вообще не шевелится, голову уронил, обмяк, поза какая-то неестественно расслабленная. Подполз к нему, за ногу трясу, шепчу: «Рома, Рома!». Потом повернул чуть-чуть — а у него голова в крови, пульса нет. Вышел по рации на Сергея: «Командир, — говорю, — Кита зацепило. Все, похоже». Серега сказал, чтобы я оставался с Ромой до конца боя. Так мы с ним и пролежали, пока ребята не пришли…
Алексей еще раз тяжело вздохнул и опять замолчал. В который уже раз, не позволив рассказу надолго прерваться, инициативу на себя взял Сергей.
— Мы потом анализировали, как такое получилось. Понимаете, дагестанский лес — это вам не среднерусский. Это, по сути, сплошной труднопроходимый кустарник: обзора никакого, а от пуль укрыться не за чем, за толстыми стволами не спрячешься, их просто нет. Поэтому стрелять приходится лежа, лучше, если из ложбинки или канавки. Кит как раз позицию менял — из одной ямы выбрался, до другой не дополз, когда кто-то из «духов» в ответ полоснул. Рому он, скорее всего, даже не видел, просто наугад по звуку его предыдущей очереди, выстрелил. А пуля легкая, 5,45-мм, от ветки вниз и срикошетила. Вот такие дела.
После того как завязалась перестрелка, «душков» мы сильно огнем прижали, сопротивления организовать они уже не могли, просто начали разбегаться. К тому же они не знали, сколько нас и где еще засады расположены. Плюс Рома первой же очередью их главаря положил, руководить ими было некому. Так что «духам», как нам казалось, оставалось лишь бежать и отстреливаться.
Мы тогда не знали, сколько нас еще интересного ждет, пока до базы доберемся…
( продолжение следует )
Игорь СОФРОНОВ
Фото из семейного альбома Марины ГРЕБЕННИКОВОЙ
и архива Управления «В» ЦСН ФСБ России
Я сначала подумал, что он решил выждать пару-тройку секунд, поглядеть, что дальше будет. Лежу, в своем секторе наблюдаю. Но краем глаза вижу, что он вообще не шевелится, голову уронил, обмяк, поза какая-то неестественно расслабленная. Подполз к нему, за ногу трясу, шепчу: «Рома, Рома!». Потом повернул чуть-чуть — а у него голова в крови, пульса нет. Вышел по рации на Сергея: «Командир, — говорю, — Кита зацепило. Все, похоже». Серега сказал, чтобы я оставался с Ромой до конца боя. Так мы с ним и пролежали, пока ребята не пришли…
Алексей еще раз тяжело вздохнул и опять замолчал. В который уже раз, не позволив рассказу надолго прерваться, инициативу на себя взял Сергей.
— Мы потом анализировали, как такое получилось. Понимаете, дагестанский лес — это вам не среднерусский. Это, по сути, сплошной труднопроходимый кустарник: обзора никакого, а от пуль укрыться не за чем, за толстыми стволами не спрячешься, их просто нет. Поэтому стрелять приходится лежа, лучше, если из ложбинки или канавки. Кит как раз позицию менял — из одной ямы выбрался, до другой не дополз, когда кто-то из «духов» в ответ полоснул. Рому он, скорее всего, даже не видел, просто наугад по звуку его предыдущей очереди, выстрелил. А пуля легкая, 5,45-мм, от ветки вниз и срикошетила. Вот такие дела.
После того как завязалась перестрелка, «душков» мы сильно огнем прижали, сопротивления организовать они уже не могли, просто начали разбегаться. К тому же они не знали, сколько нас и где еще засады расположены. Плюс Рома первой же очередью их главаря положил, руководить ими было некому. Так что «духам», как нам казалось, оставалось лишь бежать и отстреливаться.
Мы тогда не знали, сколько нас еще интересного ждет, пока до базы доберемся…
( продолжение следует )
Игорь СОФРОНОВ
Фото из семейного альбома Марины ГРЕБЕННИКОВОЙ
и архива Управления «В» ЦСН ФСБ России
Свежие комментарии